Мужчины как совы, иногда совсем не те, кем кажутся. Не исключено, что экзальтированный молодой человек с маникюром – прожженный бабник, а интеллектуал-очкарик в побитом молью свитере – «голубой»…
В отличие от воинствующих гомофобов я ничего не имею против людей нетрадиционной ориентации. Кто с кем спит – личное дело каждого. Мне, к примеру, гораздо важнее наличие у человека мозгов и совести.
Почему бы не обсудить со знакомой лесбиянкой арт-хаусное кино за чашечкой кофе? Почему бы не постричься у стилиста-гея? Я не боюсь, что лесбиянка затащит меня в постель. В конце концов, несмотря на свою «нормальность», я же не вешаюсь на первого встречного мужика… И полное отсутствие сексуального интереса ко мне у гея я не воспринимаю как личную обиду. Мало ли на свете мужчин, на которых мои прелести не действуют?
Меня раздражают, так называемые, латентные гомосексуалы. Те самые, которые одеваются и ведут себя как натуралы, днем истерически обличают «голубых» и «розовых», а ночью шарятся по соответствующим порносайтам. И дело даже не в двуличности, пусть это волнует их психоаналитиков. Хуже, когда такие люди (я, конечно, больше негодую на мужчин), чтобы доказать свою «полноценность», начинают строить отношения с противоположным полом. В результате бедные женщины мало того, что теряют время, так еще и зарабатывают кучу комплексов.
Я знаю, о чем говорю… Во времена учебы в институте была у меня подруга Даша: умненькая, симпатичная, с большими глазами и верой в Большую и Светлую. Вместе сдавали лабораторные, прогуливали лекции и пили красный крымский портвейн в общаге. Только что модными шмотками не менялись – комплекция у Даши поскромнее моей. Все было хорошо, но однажды ее угораздило влюбиться.
Кандидат в женихи: выходец из самостийной Украины, миловидный брюнет с фигурой гребца, отличник и общественник. О таких, говорят: «далеко пойдет». Он и пошел… Цветы дарил Дашке охапками, Гумилева читал, в кино водил, разговоры задушевные вел. И главное, рук не распускал, целовал только в щечку. Целомудренно. Это выгодно его отличало от предыдущих ухажеров, которые так и норовили залезть в трусы. В общем, моя подруга летала как на крыльях и строила матримониальные планы.
У меня же ее Толик возбуждал неясные подозрения. Во-первых, он никогда не подавал девушкам пальто и не открывал перед ними дверь, объясняя свою принципиальную позицию тем, что это несовременно и вообще, он согласен с феминистками: мужчины и женщины должны быть во всем равны. Во-вторых, что-то в нем было от комсомольских вожаков из советских фильмов – слишком уж правильный. В-третьих, даже оставаясь у Даши ночевать, он ни разу не дотронулся до нее «со смыслом». Когда же она не выдержала и сама решила к нему приласкаться, Толик устроил гневную отповедь – типа: как ты могла все опошлить! Приличные девушки так себя не ведут. И потом неделю с ней не разговаривал. В-четвертых, ну не нравился он мне…
Их странная любовь продолжалась полгода. За это время Толик покорил Дашкиных родителей (с их помощью устроился на приличную работу) и окончательно задурил «невесте» голову: она почти поверила, что постельные отношения между мужчиной и женщиной – не проявление любви, а животная похоть, не свойственная интеллигентным людям. Правда, когда любимый оставлял ее без присмотра, Дашка рыдала в подушку: «Ну почему он меня не хочет? Наверное, потому что я – уродина, вот и не привлекаю его как женщина…»
На все мои попытки объяснить, что с ней-то как раз все в порядке, а вот ее ненаглядный – козел, подруга замыкалась в себе.
Разгадка пришла неожиданно. После очередных общажных посиделок Дашка, озверев от воздержания при живом женихе, затащила своего Толика в пустующую комнату, чтобы ему отдаться. Даже свечи зажгла для пущего романтизма, дура. А у ее возлюбленного просто не встал. Когда Даша попыталась исправить ситуацию минетом, он вскочил, как ошпаренный, сгреб свою одежду и, ни слова не говоря, вышел из комнаты…
На следующий день у них состоялся серьезный разговор, содержание которого мне неизвестно. Больше ни о каком замужестве Дашка не заикалась, и о Толике от нее я больше никогда не слышала.
А совсем недавно я встретила этого горе-жениха в ночном клубе в компании белобрысого очкарика. «Понимаешь, Лера, я ведь на самом деле думал, что смогу полюбить Дашу. Хотел быть как все нормальные мужики… И только, когда оказался с ней в постели, окончательно понял, что девушки – не для меня». Толик виновато улыбнулся, поцеловал меня в щечку и вернулся к своему спутнику. Они выглядели абсолютно счастливыми.
Мне сложно винить Толика, он такой, какой есть. Мне только жалко Дашку, которая после этой истории скоропалительно выскочила замуж за быковатого соседа по даче и теперь растит ему дочку, считает рубли до получки и терпеливо сносит его вечные пьянки и гулянки: «Зато мой Ваня – настоящий мужчина!»
Пусть кто-то морщится от манерных ужимок гомосексуалистов, а по мне: они намного лучше, чем косящие под натуралов мальчики-хамелеоны. По крайней мере, сразу все ясно и понятно. И никто не обожжется, вступив на чужую половину поля.
Вот недавно у нас на работе появился новый сотрудник. Красивый как греческий бог, умный, одевается стильно… Наши девчонки от него без ума. А я все думаю: он – гей или нет?

P.S. Видимо, всем хочется конкретных советов, поэтому резюмирую.

Если молодой человек:

• не стремится затащить девушку в постель после трех месяцев ухаживаний;
  
• не флиртует с противоположным полом, а относится ко всем его представительницам по-товарищески;
  
• поддерживает идеи феминизма;
  
• громче всех «наезжает» на геев и лесбиянок;
  
• тайно коллекционирует гей-порно,
  

не исключено, что он — гомосексуалист.
А если серьезно, то Eugen прав: если гей не позиционирует свою ориентацию, его распознать невозможно, как невозможно распознать, например, любителя темного пива, если не видеть, как он это темное пиво пьет…

Лера Ясная