Говорить о добродетелях русских женщин можно до бесконечности. Наши женщины самые красивые, заботливые, умные, понимающие, самые-самые… и самые терпеливые. Не так давно мы с подругой Ольгой обсуждали тему терпения, а именно предел терпения в супружеских отношениях. Если верить Библейской энциклопедии, терпение есть “добродетель, состоящая в благодушном перенесении всех бед, скорбей и несчастий, неизбежных в жизни почти каждого человека”.
Не спорю. В жизни действительно случаются неизбежные ситуации, когда не остается ничего другого как сжать зубы и терпеть. Другое дело, что многих ситуаций можно избежать, были бы силы и желание.
Разговор о терпении зашел на случайно. Седьмой год Ольга делит кров, ужин и ложе с мужчиной по имени Иван. Впрочем, по имени она называет его редко, все чаще “черт лысый, как же он меня достал”.
Ольгина история ничем не отличается от историй женщин, которые выходят замуж не по большой любви, но из страха умереть в одиночестве, так и не испив последний стакан воды. Девочка, выросшая в обычной советской семье, закончила институт, устроилась на работу и стала продвигаться по карьерной лестнице. И казалось бы, живи да радуйся, ан нет, не в нашем заботливом обществе, которое так обеспокоено судьбой отдельно взятого индивидуума, что норовит засунуть свой длинный нос в органы сугубо интимные.
Когда Ольге исполнилось 25 лет, родители забили тревогу. “Годы пройдут, кто тебя потом возьмет”, - вздыхала мама. “В доме должен быть мужик!”, - бил кулаком по столу папа. “До тридцати досидишь, больное дитятко родишь“, - стучала вставной челюстью бабушка. “А ты все еще не замужем, а почему?”, - вопрошали “добрые” подруги.
Добавьте к этому мощный прессинг со стороны соседей, коллег по работе и просто любопытствующих, которые из года в год смотрят на тебя с нескрываемым сочувствием, и вы поймете, откуда появилась поговорка “плохонький, да свой”.
И Ольга вышла замуж. Чтобы быть полноценной, защищенной, уверенной в завтрашнем дне, не одинокой, статусной. На первый взгляд ее избранник был не так уж и плох. Выпивал как все, зарабатывал как все, даже матерился как все – редко и к месту. И поначалу все было более или менее гладко, без особых страстей, зато как у всех. А то что муж оказался неряшлив и характером сварлив, так с кем не бывает. Ну обозвал ее толстой коровой, когда она поправилась на пять килограмм, ну обвинил в неумении вести хозяйство, ну приполз домой в три часа ночи на рогах. Подумаешь, и не с такими живут. И Ольга жила, терпеливо глотая обиды, находя оправдание каждой выходке, беспробудному пьянству и даже рукоприкладству.
Спустя три года терпение Ольги достигло точки кипения и началась бесконечная эпопея под названием “пошел вон, черт лысый”. Думаете легко выгнать опостылевшего человека? Нет. По крайней мере не той женщине, в чьих генах заложена программа уничтожения себя как личности во имя священной идеи сохранения брака.
С периодичностью раз в год Ольга совершает ритуал изгнания черта из приватизированной двухкомнатной квартиры: выбрасывает демонические вещи на лестничную клетку, изымает ключи и меняет замки, а через пару недель обнаруживает у себя на пороге ангела со взглядом смиренным и кротким. Ангел падает ниц, клянется-божится, что на этот раз все будет иначе, и, получив прощение, перевозит свои нехитрые пожитки. На какое-то время в доме воцаряется мир и покой. Муж приходит домой вовремя и трезвым, аки стеклышко, приносит всю зарплату до копейки, помогает жене по хозяйству и дарит огромные букеты цветов.
Ольга радуется и хвастается всем подругам. Вскоре кроткое “дорогая, хочешь я пожарю картошку?”, сменяется гневным “пришел с работы, голодный, как собака, и где, черт подери, мой ужин?”.
- В Караганде! – бормочет под нос Ольга и идет готовить ужин.
За ужином Ольга наблюдает за ангелом, претерпевающим странные метаморфозы. Кротость во взгляде сменяется стальным блеском, елейные речи упреками и оскорблениями.
- Вань, ты ведь обещал… - вздыхает она.
- Прости, я вспылил, но больше это не повторится.
Следующие несколько недель супруг находится в пограничном состоянии. Ангел и демон ведут ожесточенную борьбу за грешную душу Ивана. Душещипательные “Прости”, “Это больше не повторится”, “Ты же знаешь, что я не со зла” чередуются с гневным “В этом доме нет чистых носков!”, “Почему суп не солен!”, “Хочу – и пью!”.
Вскоре демоническая натура одерживает безоговорочную победу, и все возвращается на круги своя, а если быть точнее, на круги ада, по которым Ольга бродит уже седьмой год. Верит ли она в то, что когда-нибудь муж изменится? Думаю, нет. Хватит ли у нее сил порвать с ним раз и навсегда? Не знаю. Выработанные годами стереотипы не тараканы, их за один присест не вытравишь. Иногда мне кажется, что ей достаточно выплакаться в жилетку, услышать, что кто-то живет еще хуже и в очередной раз простить мужа. Хождение к психологам Ольга считает пустой тратой времени, а мое возмущенное: “Ольга, почему ты позволяешь вытирать об себя ноги?”, - встречается ухмылками: “Тебе легко говорить, тебе человек хороший попался”.
И мне действительно легко. И вовсе не потому, что мне попался идеальный партнер. Просто наши отношения изначально строились на взаимном уважении, заботе друг о друге и понимании, что брак – это не пожизненная каторга, а стремление дать друг другу самое лучшее, что может быть в человеческих отношениях. И пока эти чувства имеет место быть – я сплю спокойно. А терпеть унижения – увольте. Пусть лучше общество терпит, а лучше идет в лес за грибами. Должна же быть от него хоть какая-то польза.

Эмиля Прыткина