Рождаемся ли мы с готовым багажом эмоций? Нет, отвечает возрастной психолог Галина Бурменская. То, как в течение жизни складывается их палитра, зависит от нашей личной истории. «Когда я волнуюсь, мне ничего не стоит расплакаться…» «Я не умею говорить о своих чувствах. Да и зачем?» «Я очень спокойный человек, но иногда – редко – могу на кого-нибудь страшно накричать, а потом думаю: что на меня нашло?» Почему мы такие разные?
Почему даже в одинаковых обстоятельствах каждый из нас всегда будет реагировать по-своему? «У меня такой характер, я всегда был таким», – обычно считаем мы.
И все же есть сомнения в том, что именно такими, как в настоящий момент, – робкими или гнев-ливыми, восторженными или замкнутыми – мы появляемся на свет из материнской утробы.

Трогательные чувства
«Самые первые телесные ощущения младенца эмоционально окрашены», – рассказывает возрастной психолог Галина Бурменская. Не случайно мы говорим, что в жизни нас что-то «трогает», «задевает» – ведь свой первичный эмоциональный опыт человек получает через тело. «Тактильные или вкусовые ощущения младенца могут быть приятными, несущими комфорт и удовольствие или же, наоборот, болезненными, пугающими, – продолжает Галина Бурменская. – Новые эмоции запечатлеваются в его памяти, постепенно добавляясь к тем, которые ребенок испытал раньше».
Но если все мы начинаем свое эмоциональное развитие с единой «стартовой позиции», то откуда возникают такие различия между нами? Ответ прост: эмоции приходят к нам одним путем, но то, как именно они воздействуют на наше дальнейшее развитие, сугубо индивидуально. Способ, каким ребенок сможет (или нет) принять свои эмоции, ощутить их и выразить, зависит не только от него самого. «Ребенок формируется не сам по себе, а во взаимодействии с людьми, которые его окружают», – подчеркивает Галина Бурменская. Именно близкие необычайно сильно влияют на эмоциональное развитие ребенка: они служат примером, но и помогают ему понять, что чувствует он сам.
Как родителя относятся к тому, что чувствуют сами? От этого и зависит отнощение ребенка к своим эмоциям.

Идентификация с родителями
Отношения, которые ребенок установит со своими эмоциями, зависят в первую очередь от того, как его родители относятся к тому, что чувствуют сами.
Детям тех, кто находится во власти переживаний и не умеет справляться с ними, бывает очень трудно. «Такое взрывное переживание эмоций (пусть даже направленных не на ребенка), неумение адекватно проявить свой гнев, свою агрессивность, постоянные крики и раздражение очень травмируют детей, – предупреждает Галина Бурменская. – Именно про детей из таких аффективных семей можно услышать: «Он реагирует только на крик!» Находясь под постоянным эмоциональным обстрелом, они очень быстро перестают реагировать и учатся не слышать». И создается порочный круг: чтобы достучаться до ребенка, родители начинают кричать еще громче…
В других семьях, напротив, на эмоции наложен запрет. Здесь не разговаривают о том, что чувствуют, нельзя признаваться, что боишься, бурно радоваться или сердиться – неприлично.
Запрет может быть негласным, но и ребенок очень быстро усваивает, что должен заставить замолчать любые проявления своей души. Он словно «выключает звук»… «Ребенок не может убить свои эмоции, но, боясь потерять расположение родителей, будет их вытеснять, – поясняет Галина Бурменская. – Однако такая психологическая защита непродуктивна: вытесненная проблема не исчезает, переживания лишь накапливаются».
Особый случай: эмоциональная маска родителей. «Я не понимаю, почему все в жизни воспринимаю столь трагично, – впоследствии скажет выросший ребенок. – Ведь мой отец был всегда таким веселым и раскованным!» Но если за отцовским возбуждением на самом деле скрывалась постоянная борьба с депрессией, понятно, что в качестве модели поведения ребенок воспринял именно депрессивность, которую ощущал бессознательно. Какова бы ни была маска, за которой прячется правда взрослых, именно с ней отождествляют себя дети.

Поддержать ребенка
Если ребенок зависит от образа жизни матери и отца, так же он зависит от того способа, каким родители помогают ему знакомиться с собственными эмоциями. «Ребенок нуждается в словах взрослых, чтобы привыкнуть к тому, что он ощущает, – говорит Галина Бурменская. – Сам он еще находится во власти своих чувств, они переполняют его, а он не умеет говорить о них. Великая роль взрослого – научить ребенка облекать свои эмоции в слова, сделать их по-настоящему «своими». И особо важна такая помощь родителей, когда ребенок вступает в общественную жизнь». Первые разочарования, первые дружеские ссоры, первые обиды, первые отказы – это эмоциональная повседневность ребенка, впервые вступившего в круг своих сверстников в яслях, детском саду, школе. Сколько драм, достойных пера Шекспира, которые день за днем разыгрываются в школьных коридорах… и которым взрослые часто не придают значения!

«Мелкие огорчения»?
Почему? Потому что, каковы бы ни были личные взаимоотношения с эмоциями у взрослых, они (сами того не сознавая) порой оказываются пленниками расхожего взгляда, согласно которому ребенок рассматривается как незрелая личность, которую представляют соразмерной его росту – маленькой. Отсюда и все остальное: взрослые недооценивают слова ребенка, преуменьшают значение его эмоций: «Подумаешь, великое дело – поплачет и забудет!» Подвергают сомнению силу его привязанностей: «Ну да, мы поменяли няню, но ничего, он привыкнет…» Считают, что ребенок еще не понимает, что вокруг происходит, а потому не может чувствовать так же сильно, как и взрослые.
Ребенок нуждается в словах взрослых, чтобы понять собственные чувства и привыкнуть к тому, что он ощущает.

Думать (не только) о хорошем
Более того, взрослые часто верят, что защищают детей, если оберегают их от сильных эмоций (скрывают смерть кого-то из близких, болезнь, развод). «И, делая это, совершают ошибку, потому что дети всегда чувствуют неправду, – говорит Галина Бурменская. – Из благих побуждений, желая защитить, взрослые, напротив, лишают ребенка чувства защищенности: как можно чувствовать себя в безопасности, если родители лгут или замалчивают что-то страшное?» В такой ситуации ребенок не может выразить свои чувства: «Если мама скрывает это от меня, я не могу ей признаться, что знаю об этом и что мне от этого плохо. Ведь если я скажу, она огорчится и, может быть, даже рассердится». И между ребенком и его эмоциями образуется пропасть. «Конечно, говорить с ребенком надо, учитывая его возраст, – объясняет Галина Бурменская. – Но вычищать его жизнь от всего неприятного, печального, трагического – значит не давать ему стать человеком, которому природой предназначены и радость, и горе – и в этом ее великая мудрость».